Главный тренер «Спартака» Станислав Черчесов рассказал корреспонденту журнала Total Football о том, какое наказание для футболистов самое жесткое, почему ему чужд советский менталитет, как он режет мясо и чего ему не хватает в жизни.

— Вас называют тренером европейской формации. Что это такое?
— Это доверие футболистам, но вместе с тем контроль. Контролировать надо не то, куда игрок пошел покушать или погулять, а то, что он делает на поле. В то же время футболистам нужно давать определенную свободу. Не нагнетать, не пищать, партийных собраний не проводить. Необходимо доверять людям, давать им возможность проявлять инициативу и индивидуальность, не загонять их в узкие рамки. Если футболисты называют меня тренером европейской формации, я могу быть только доволен. Но еще раз повторю: каждый из игроков — личность, и мне не хочется никого «душить».

— То есть ничего советского в вас не осталось?
— Точно нет. Советский менталитет мне всегда был чужд, поэтому, когда я приехал играть за границу, мне даже на первых порах было легко. За мной никто не ходил, не говорил, во сколько мне надо ужинать, во сколько — ложиться спать и так далее. Жить в СССР было сложнее.

— Но ведь что-то из советской юности вы наверняка вспоминаете с теплотой?
— Союзный чемпионат. Не могу сказать, что российское первенство — плохое. Но чемпионат СССР был одним из сильнейших в мире. Теперь-то мы это точно знаем.

— Чего вам не хватает из той жизни?
— Молодости. Я тогда был намного моложе.

— А если говорить о тогдашних отношениях? Никто не выделялся, все получали примерно одинаковую зарплату…
Мне вспоминается вот что. Сколько себя помню, я, будучи игроком, никогда не платил за такси. И руку не поднимал, клянусь вам. Выходил на обочину дороги — таксисты сами останавливались: «Станислав, куда?» Сейчас тоже останавливаются. Но бесплатно уже не возят — наоборот, дороже просят. Мол, ага, у него деньги есть, этим надо воспользоваться. Такая вот жизнь.

— Сергей Овчинников не скрывает, что хочет возглавить «Локомотив». А вы ставили перед собой цель обязательно стать главным тренером «Спартака»?
Не ставил. Да, с этой командой у меня многое связано. Но я не думал о перспективе возглавить ее, даже когда был спортивным директором клуба. Хотите — верьте, хотите — нет. Хотя я понимаю, что никто не поверит.

— Но поговаривают, что вас еще год назад приглашали на место главного тренера.
Если бы меня позвали, я, наверное, пришел бы, правильно? Когда меня назначили главным тренером «Спартака» и я пришел на первую тренировку, у меня не было ни свистка, ни секундомера — выбросил все.

— «Тренер должен уметь резать мясо». Как относитесь к известной фразе Анатолия Тарасова?
Мясо-то я резать умею. И барана, если надо, зарезать могу. Я из тех краев, где для мужчины это обычное дело. Что касается переносного смысла фразы, понимаю: мы работаем с живыми людьми. Но определенные вещи делать необходимо. Не знаю, можно ли сказать, что я режу мясо. Наверное, да. Хотя, сами понимаете, я же не сто лет на тренерской скамье. Иногда чувствуешь, что надо резать, но терпишь. Посмотрим, как будет дальше.

— Как отреагировали на слова Валерия Газзаева после игры «Спартак» — ЦСКА: «Работать вам, работать и работать, чтобы нас обыграть»?
Они меня абсолютно не задели. Мы живем в демократической стране. Каждый человек может говорить то, что считает нужным.

— Помните, что сказали игрокам в раздевалке после ответного матча с «Селтиком» в Глазго?
Помню. «Спасибо за игру. Нас ждет следующий матч». Зачем лишние причитания? Они профессиональные футболисты, а не женщины.

— Какой ваш самый жесткий поступок за последнее время? Гаджи Гаджиев, например, когда-то штрафовал футболистов едва ли не на целую зарплату.
Штрафы — это разве жестко? Когда футболист не играет — вот где беда. Сегодня игроки столько зарабатывают, что наши штрафы для них — копейки.